A strong man doesn't need to read the future. He makes his own.
Американские власти ведут расследование в отношении Hewlett-Packard, сотрудники которой подозреваются в даче взяток и осуществлении других незаконных выплат частным и государственным структурам в странах Западной и Восточной Европы с целью заключения выгодных контрактов. Об этом сообщается в документах компании, поданных в Комиссию США по ценным бумагам и биржам (SEC) в минувшую среду, 15 декабря.
Правоохранительные органы подозревают, что за получение контракта объемом ?35 млн на поставку ИТ-решений в период с 2001 по 2006 гг. для Генпрокуратуры РФ компания заплатила около ?8 млн взяток российским чиновникам
///////////
17.12.2010 17:06:15, *Oto-sama и пошла борьба с коррупцией, которую возглавила генпрокуратура..
Послесловие: Единственное что могу сказать - есть одна больница пока в ростове которая пока не требует стольк всего и врачи там действительно лечат. Это БСМП-2. И сам туда попадало и мама моя, и очень многие мои знакомые...
В дверь постучали. Старик приоткрыл глаза. Постучали еще раз. Он спустил ноги с кровати, закашлялся. За окном - вьюга. Он нашарил тапочки, и открыл дверь. - Привет, смерть. - Привет, старик. Впустишь? Старик усмехнулся: - А могу не впустить? - Можешь. - Тогда не впущу. - Да я погреться. Электрички уже не ходят, а к тебе ближе всего было. - Да? Тогда заходи. И так уже сугробов здесь намело.
Смерть отряхнула снег с валенок, и зашла. В доме было жарко натоплено. - Чай будешь? - Буду. А у тебя сосед умер. - Да? Жаль. Хороший был мужик. - Ничегошеньки не хороший. Он свою жену бил. - Да? Ты садись. Здесь, где теплее. - Спасибо. А еще у тебя внук родился. Дед поставил на стол две чашки, и аккуратно разлил по ним чай. - С мятой... - С мятой. А ты откуда знаешь? - Так пахнет же. - Я про внука. - А... - она отхлебнула чаю. - Недавно из тех краев. Павликом назвали. В честь дедушки. По отцовской линии. - Меня не вспоминают? Смерть еще раз громко отхлебнула чаю. - Хороший чай... И вообще, у тебя тут хорошо... - Да... Небось, не часто тебя чаем поют? - Не поют. Свинская работа. - А не жалко? Людей-то... - Жалко, конечно. Особливо ежели хороший попадется... Или дитё какое... Ток нам выбирать не приходится. - Смерть... А можно спросить? Она посмотрела на старика поверх щербатого ободка чашки: - Валяй. - А что там... - Где? - Ну... Потом... Старик подобрал ноги под табурет. - Тама? Да не знаю, что... - То есть как это? - Да вот так. Ежели узнаем - то умрем. - А вы разве можете? - У... Еще как можем. - И что, совсем не интересно? - Интересно. Ток страшно. - А... Понятно... - сказал старик, хотя ничего не понял, и уставился на огонь, выбивающийся из печки. - Ладно, пошла я... - Куда ты в такую погоду-то пойдешь? Сама же сказала, что электрички уже не ходят... - Да я как-нибудь... Слушай, а ты давно болеешь? - Давно. - А хочешь, я к тебе каждый день приходить буду? Старик покосился: - Да не надо... Спасибо... - Да я ж безо всякого... Тебе тута одиноко... - Ну ладно, приходи. - Хорошо. До завтра. - Кряхтя, она натянула валенки, взяла косу. - Пока. - Пока.
- Вот, это тебе лекарства... Это апельсины... Это газеты вота... - Да зачем ты... - Перестань. Лекарства будешь три раза в день пить, ясно? Я их еле достала, так что ты давай. Очень хорошее. Импортное. - Ладно. - Иди ложись. Где у тебя тута чай? Вот тот, который с мятой. - Вон, на полке. Там и мята. Я тебе вареников налепил... - Ты вареники лепить умеешь? Вот это да... Обожаю вареники... В детстве ток их и ела... Спасибо тебе большое... а с чем они? - С картошкой. - С картошкой... Ну же, иди ложись. А я тебе апельсины чистить буду... - Сегодня тоже кто-то того?.. - У меня - нет. Но вообще, работа - гадство сплошное... Иногда такое попадается... - Расскажи. - Да ну... Ну, как-то, значит, этого... Девушка одна была... СПИДом болела... В больнице ее заразили, бедолагу. Знаешь, дед, что такое СПИД? - Да слышал чего-то... Смертельно, вродь. - Вот-вот. А эта дурочка возьми, да и влюбись... Да еще и взаимно... А за день до свадьбы она того... Мне после этого месяц в санатории дали... Все в себя прийти не могла... Красивая она была... - Смерть шмыгнула носом, и вытерла слезу. - Да... - Да ниче... Работа... - Плохая у тебя работа... - Так я не выбирала. - А ежели б выбирала? - В детском садике бы работала... С детишками возилась... Я детишек страсть как люблю... Маленькие такие... Хорошенькие... Щебечут, ручки тянут... Дед, эй, дед, че смолк? Она обернулась. Дед смотрел на кружащиеся за окном хлопья снега, и плакал. Она подошла к нему, и села на край кровати: - Дед, ты че? - А Павлик... Он какой? Смерть вздохнула: - Хороший мальчуган. Ты не плачь, дед... Ты только лечись, и сам его увидишь... Верно говорю...
Она привычно отряхнула валенки у порога, и вошла. Остановилась в дверях, теребя косу: - Ты чего лекарство пить перестал, а, дед? Он посмотрел на нее: - Что, пора? Она тяжело опустилась на стоявший рядом табурет. - Что молчишь? - А че говорить-то? Это ты мне скажи, чего лекарство не пьешь? - Ты делай, за чем пришла. Смерть отложила косу: - Да не буду я ничего делать!.. - Ты не сердись. Ты ведь за этим пришла, верно? - Ну и что? Не буду, и все тут! - Тебе ж за это голову оторвут, начальство ваше-то... - Не оторвут. Ну, а ежели и оторвут, то что? - Как это что? - А вот так. И вообще, уволюсь я. - Да разве ж ты могешь? Она вздохнула: - Не могу... - Ну вот. Давай, не тяни тут... - Да иди ты к черту, дуралей старый!.. - Смерть вскочила, схватила косу, и вышла, хлопнув дверью.
Дверь скрипела, ветер то распахивал ее, то вновь захлопывал. Смерть осторожно вошла в дом. Воздух был морозным, печь нетоплена. На кровати спал дед. - Дед, эй! Он не открывал глаза. - Дед, ну, погорячилась я... не обижайся... Она подошла поближе. Дед не шевелился. Грудь его не поднималась от дыхания. Она взяла его за руку. Из ледяной ладони выпала беленькая баночка, в которой когда-то было снотворное.
Вьюга кружила свои бесконечные огромные белые хлопья. На фоне лунного неба был виден силуэт. Смерть сидела на деревянной лавочке, и смотрела на свежесрубленный крест. Она отхлебнула из чекушки, и вздохнула. Была зимняя ночь
Навеяно одним сегодняшним разговором. Типичный диалог юзера и айтишника.
- У меня не работает важная хреновина! Работа встала! - Вы опять задели красную кнопку. Я же поставила хреновину так, чтобы никто не задевал, а вы передвинули. Теперь она выключилась, поэтому просто включите ее. - Что делать? Надо, чтоб работало! - Нажмите зеленую кно... - *перебивает* Я не программист, чтоб все понимать! Приезжай и чини. - Не нужно быть программистом, чтобы нажать зеленую кнопку. Нажмите. - Вы не понимаете, как важна для нас работа хреновины! - Понимаю, поэтому нажмите зеленую кнопку, и все заработает. - Хреновина должна работать, весь процесс встал. - *свирепея* Едрить! Самая большая кнопка! Единственная зеленая! Нажмите! - Что ты такая злая? Нажимаю... Ой, заработало! И зачем было так кричать?
A strong man doesn't need to read the future. He makes his own.
Писец! Это же насколько надо быть моральными уродами чтобы швырять заявки у которых остался срок на решение от 5 до 7 часов в 12 ночи, когда по идее и по контрактам никто в нашей группе не работает??? А если бы у нас не было с коллегой привычки проверять консоль каждый час? Спасибо Yoshida Mana и Chatte noire что не дали никого покалечить...
A strong man doesn't need to read the future. He makes his own.
Жизнь в семи осколках песни.
Говорят каждый раз, когда Ангел спускается с небес, мир кардинально меняется. И от того, какие крылья он носит, зависит наша судьба и наше будущее.
Наверное, каждый раз, просыпаясь, Хизаки с трепетом открывал глаза, надеясь, что сегодня с восходом солнца, он не услышит за спиной пустые разговоры о том, что в его голове давно царит полный хаос. Распахнув окно, парень вздохнул, задерживая воздух в легкий, так как будто это был его последний глоток жизни, он пытался запомнить каждую секунду в этом мире и ему было уже все равно, что никто его не понимал: ни его группа, что держала его, как он считал, только за милое личико и безбашеное поведение на сцене; ни его фанаты, что вечно клялись ему в пустой любви; ни друзья, что вечно говорили о том, каким ему нужно быть. Но черт возьми! Хизаки ударил кулаком по подоконнику – он ведь всегда был лишь тем, кто он есть на самом деле – где бы то ни было: на сцене, на тусовках, на учебе, на конференции… Он ведь не был виноват в том, что меняется быстрее всего мира… И в конечном итоге ему стало плевать на то, что о нем думают, главное, что он просыпается каждое утро и наслаждается своей судьбой.
A strong man doesn't need to read the future. He makes his own.
Шепот Вечности...
Начало.
Мое имя Разент. Я живу здесь в этом старом, всеми забытом поместье уже давно. Но для меня время потеряло свое значение. Я тот, кого зовут вампиром, бессмертное существо, вечно обреченое скитаться по Земле изо дня в день, из года в год, из века в век. Вся моя жизнь настолько длинна, что порой прошлое исчезает из памяти, стирается в бесконечной реке времени, а что меня ждет в будущем даже трудно представить...Хотя нет....это легко: меня ждет вечность. Мои воспоминания похожи на обрывки слишком длинного фильма... Забыто многое....Я забыл что значит быть человеком...но также я забыл что значит быть вампиром. Именно поэтому я живу уединенно уже столько лет....Я изгнан людьми, потому что я Вампир, и я изгнан Вампирами, потому что все же остался человеком. И каждый день для меня словно кошмарный сон, который, казалось бы, должен заканчиваться с восходом солнца, но каждое утро все продолжается вновь. Но я знаю: придет день, когда все изменится, когда начнется то, чего я боялся все эти годы, война между Светом и Тьмой, когда каждый из нас должен будет сделать свой выбор, когда и мне придется встать на одну из сторон. Но на чью?..
Еще одно утро.
«Сегодня чудесное утро», - сквозь сон я услышал радостный возглас моей любимой Эридит. В комнату ворвалась рыженькая девушка, и запрыгнула прямо на меня. Я вскрикнул то ли от неожиданности (хотя это и повторялось каждый день, все равно с просони это довольно не приятно – когда на тебе кто-то сидит), то ли от резкой боли. Я спихнул ее со своей груди и недовольно пробурчал: «Эридит, дай мне хоть одно утро нормально поспать, я устал». Девушка поморщилась и мило надула губки. «Вот так всегда, на меня никакого внимания. Весь ты в этом! Не нужная я тебе! Вот уйду – будешь знать!» - Эридит толкнула меня в бок, вскочила с кровати и рысью выбежала из комнаты, успев при этом свернуть тумбочку. Я услышал шум от упавших вещей, звон стекла, разбившийся старинной вазы. Темные шторы на окне приглушали яркий солнечный свет, Не смотря на все легенды о вампирах, солнечный свет не является не таким уж губительным для нас, но, выйдя под открытое Солнце, можно моментально получить ожог…и в конце концов умереть. Это все из-за более чувствительной кожи, как и всей нервной системы, это приносит массу не удобств. Но благодаря новым технологиям защиты от ультрафиолета, я могу прекрасно проводить время, даже когда луна уступает свой трон желтому светилу. Должно быть, было уже около трех часов дня. Этой ночью мне пришлось опять просидеть в кабинете, разбираясь с новыми контрактами и прочими бумажными делами. Что ж это новый век, век когда нужно много работать и порой просто забывать о себе. Хотя, по правде, именно это мне и нравилось – работать, заниматься хоть чем то, чувствовать что все еще жив, чувствовать что все это реально. Управлять крупной компанией в столице было довольно легко – мне каждый день привозили все новости, а мои заместители хорошо справлялись и без меня. Остальные работники компании меня даже никогда не видели, только слышали что я есть, вот и все. Наверняка, они уже напридумывали кучу легенд и небылиц обо мне, что ж, это даже забавно. Интересно, что было бы с ними узнай они, что их босс – вампир. Усмехнувшись от этих мыслей и протерев глаза левой рукой, я присел, смачно зевнул и заставил себя все-таки проснутся. Все еще в полудреме я медленно спустил обе ноги на пол и огляделся вокруг. Комната в старинном романтическом стиле, стены нежно-бежевого цвета, мебель из частной коллекции какого-то английского графа, купленная на аукционе за бешенные деньги, масляные светильники и свечи, несмотря на то что у нас было электричество я предпочитал использовать именно их, красивые картины, выполненные маслом под заказ известным голландским художником, пара книг на столе, помнится еще вчера вечером я отложил их чтобы сегодня вновь перечитать – вся обстановка в комнате говорила о чувствственной натуре хозяина – что ж не спорю, чувства для меня были всегда чем-то главенствующим и руководящим в жизни. Потянувшись, я встал с кровати и направился в душ. Прохладная вода заставила окончательно проснутся, а нежный, ненавязчивый запах лилий от жидкого мыла всегда поднимал с утра мне настроение. После душа, вытерев свои длинные темно-рыжие волосы полотенцем, я снова вернулся в комнату, взял одежду, которая аккуратно весела на спинке стула возле письменного стола, слегка отряхнул ее и одел на себя. Черный костюм, состоящий из иссиня-черных шелковых брюк, пиджака и рубашки, и серебряно-серый галстук, я всегда носил официальную одежду даже дома, но сегодня для этого был особый случай – ко мне должен был приехать мой заместитель, мое доверенное лицо на фирме, и собственно вице-президент фирмы – Стив Акрэн. Этот приятный молодой человек еще с самого начала его работы на меня подавал большие надежды – он всегда был серьезен, ответственен, тот час же выполнял мои указания, и нужно сказать выполнял лучше всех, наверное, от части от того, что сам всегда был инициативен и умел логически четко строить свои планы. Стив был именно тем человеком, одним из немногих, кому я доверял, в котором не было корыстолюбия и лживости. Он поступал только так, как считал нужным, говорил только то, что было на уме, и просто был таким каким есть Не теряя времени я быстро причесал свои еще влажные волосы, подойдя к зеркалу, я поправил галстук и вдруг заметил лежащую на полу тумбочку, которую Эридит уронила, выбегая из моей комнаты. Вздохнув, я присел на пол и подобрал осколки от вазы нечаянно порезавшись об один из них я немного поморщился. Капелька багровой крови упала на старую книгу в черном кожаном переплете. Я еще раз вздохнул, взял эту книгу и пошел в ванную, чтобы смыть с нее кровь. Вдруг до меня дошло что это была за книга – мой старый дневник……Точнее книга о моей жизни, я написал ее сразу по приезду в это поместье. Для чего? Может чтобы воспоминания навсегда отпечатались и сохранились на этих старых страницах…А может и чтобы забыть все то, что накопилось в сердце, чтобы вылить на бумагу всю боль, все сожаления, все разочарования…И просто Забыть, словно ничего, никогда и не было... Минут пять я стоял в ванной и в прострации смотрел на книгу. В голове проносились образы прошлого, такие яркие и такие знакомые. Очнувшись, я протер влажной рукой обложку дневника, закрыл кран, и вернулся в свою комнату, Почему то мне вдруг захотелось все вспомнить и я, присев на кровать открыл книгу и начал читать. Слово за словом, страница за страницей – и туман в моей голове отступил дав прошлому вновь вернутся… Сердце стало биться чаще… Все было так знакомо, как будто прошло день или два…А на самом деле несколько веков.
Звуки Прошлого.
Тихий ветер уносит вдаль Душа снова покидает меня Она не желает оставаться здесь Как частица света Я растворяюсь в вечной тьме Все уходит и ничего не остается Я иду по черному мосту своей мечты И понимаю что нет ни моста, ни мечты Падаю, утопаю...И ворон И только ворон будет вечно кружить И печально доносить мою судьбу Всему миру, что бы и другие пошли за мной Потому что ему нужны еще жизни Жизни....ради смерти
«Меня зовут Дэриан Рейвен….Нет, точнее меня так когда-то звали. Теперь мое имя Разент… Трудно, всегда трудно начинать свой рассказ, тем более рассказ о себе, но я все же попытаюсь, попытаюсь на этих вот страницах уместить историю своей жизни и смерти, своих ошибкок, своих побед и поражений, поведать Вам своих печалях и радостях и о той боли, что до сих пор наполняет мое сердце и словно черной пеленой преграждает путь свету, не давая ему озарить хоть клочок моей проклятой души. Правильнее всего будет начать с истоков, с моего первого рождения. Почему первого, думаю, Вы поймете потом, читая эту книгу. Итак, я родился 2 июня в 1686 году во Франции. Мой отец, Даниэль, был из знатного и богатого рода Керлинг, а мать, Фелиция Арсент, была проституткой из обычной семьи, которая в начале века эмигрировала из Испании. Судьба родителей складывалась не лучшим образом: за связь с «ночной бабочкой» отца и за то, что тот все-таки, вопреки возражениям, а позже и угрозам семьи, женился на матери, лишили наследства и выгнали из дома без единого гроша. Их жизнь была очень трудной, но, не смотря ни на что, счастливой, потому что всегда была наполнена искренней и светлой любовью. Я помню, что ни разу не видел их без улыбки на устах, всегда радостные и веселые, они говорили: «Живи так, как будто завтра может не наступить, и тогда ты поймешь, что значить жить по-настоящему». И действительно, родители так и жили, радуясь и наслаждаясь каждым днем, любя друг друга и меня всем сердцем. Отец поменял фамилию с Керлинг на Рэйвен, чтобы никогда больше не быть связанным со своим «благородным» родом, потому что искренне презирал взгляды своей семьи. За несколько лет он своим упорством и тяжким трудом нажил небольшое состояние и стал одним из самых известных купцов Франции. Родители приобрели небольшой домик недалеко от Парижа, в одной из местных деревень, и жизнь, в общем-то, наладилась. О том, чем раньше занималась моя мать, никто больше не вспоминал, потому что Фелиция, своей божественной красотой, вызывала только восхищение, а своей заботой об окружающих – всеобщее обожание. С самого рождения у меня было много учителей, к тринадцати годам я прекрасно писал и читал, неплохо разбирался в математике, географии, знал несколько языков, в том числе немецкий, английский и латинский, умел играть на скрипке и фортепьяно. Отец часто брал меня с собой на работу, обучая искусству торговли, а моя мать прививала мне любовь к книгам. Нужно сказать, что последним я отдавал большую часть своего времени. У меня никогда не было друзей, потому что я сторонился людей, предпочитая им мир фантазий и мыслей. Таким образом, в шестнадцать лет я понял, что хочу стать писателем. Отец не был против, но все же просил, что бы я попытался помогать ему на работе, что я и делал. Днем находился в магазине отца, а ночью писал стихи, рассказы, поэмы и песни. Я рос, и постепенно менялись мои взгляды на мир. Из изнеженного и избалованного мальчика я превратился в серьезного юношу, чье бунтующее сердце и вольная душа, хотели изменить весь мир. Я был слишком наивен, и мне казалось, что если люди прочитают мои рассказы, то обязательно поймут, за что нужно бороться – за жизнь и за свободу, за любовь и за дружбу. Меня бесило, что миром правят такие люди как мой дед и вся остальная семейка Керлинг, что им можно все…. Наверное, на меня так повлияла история моих родителе… Мне было обидно, что за их любовь, и что, только за то, что они хотели быть вместе, они должны были страдать… В мое время, всякое инакомыслие расценивалось как прямая угроза государству, которое должно было немедленно уничтожаться. А я как раз и был таким вот таким человеком, одним из «еретиков», как нас заклеймила бы Церковь. Мои рассказы постепенно стали популярными, но мне всегда приходилось держаться в тени, иначе меня бы ждала не минуемая казнь. Я скрывался от всех, забросил магазин отца. И все потому, что я боялся, да… Боялся за свою жизнь, но еще больше того, что не успею сказать все, что накопилось в моей безумной голове. Время потихоньку шло, нашлись люди, которые стали издавать мои рассказы, и в скором времени на меня началась настоящая охота. Словно загнанный зверь я ютился в темных комнатушках, а порой и вовсе сбегал в другой город, но все же возвращался – я не мог бросить то, что уже начал. Я объявил войну всему миру, и должен был ее закончить. Однажды меня разыскал один мальчик, посыльный, и передал мне письмо. Внешность мальчика я даже не запомнил, потому что содержания письма меня очень увлекло. В нем говорилось, что некий месье Дариси предлагает мне прочитать один из моих рассказов для него лично и для нескольких его друзей. Я не раз слышал эту фамилию. Дариси были очень богатыми и влиятельными людьми Франции, их славный род тянулся на несколько веков. Для любого человека это было бы огромной честью, хотя бы увидеть одного из потомков этой семьи. Посыльный тихонько спросил меня: «Сэр, так что мне передать господину?» Я несколько минут стоял и, раскрыв рот, не мог поверить своим глазам – вот это то о чем я мечтал, выступать открыто со своими рассказами… Перед кем? Это было не важно! Теперь я бы мог больше не прятаться в холодных и темных подвалах, и всем с гордостью говорить, что я Дериан «Даркест» Рейвен, человек, написавший все эти «еретические» рассказы. Моя юная кровь дала о себе знать. Не подумав ни о чем, я кивнул мальчонке в знак согласия, и начал быстро собираться в дорогу. Посыльный сказал, что через 4 часа меня ждут в поместье Дариси с одним из моих рассказов на мой выбор, и быстро убежал. Через полчаса я был уже полностью готов. Я одел на себя один из самых дорогих костюмов, которые остались у меня еще с тех лет, когда я жил с родителями, белая рубашка, красные штаны, расшитые золотой нитью и красный камзол, украшенный дорогими каменьями. Я выглядел, как и подобает выглядеть в высшем свете, ярко и блистательно. Я долго думал, какой рассказ бы взять и остановился на «Казни ангела». Сейчас этот рассказ давно забыт, не помню, где я его даже потерял, хотя это и не важно. Если вкратце, то это история о том, как один богатый парень, Винсент, развлекался тем, что убивал бедных девушек, которых приводил к себе якобы из жалости, и ему все это сходило с рук, тогда брат одной из убитых решил отомстить ему и отравил его. Этого парня звали Разент. Его поймали, затем судили и приговорили к смертной казни. Рассказ был не большим, но ярко представлял все то, что творилось в нашем темном мире. О чем я думал, когда бежал по пыльным улицам к своей мечте? О себе.… Да, я признаюсь, стремление изменить мир я уже давно смешал с жаждой быть признанным поэтом. Я был слишком юн, что бы вообще о чем либо думать! Добравшись до особняка семьи д’Ариси, я вдруг остановился – внутри меня чей-то ласковый, но до ужаса холодный, пронизывающий голос шептал: «Остановись, иначе он заберет тебя и твою жизнь.… Остановись, прошу тебя» Я решил, что все это мне послышалось, и тогда не обратил на это внимание. Моя матушка всегда мне говорила, что нужно верить в знаки, посланные нам Господом нашим, потому что именно они, как путеводная звезда, способны указать выход из сумрака души. Никогда не понимая ее слов, я попросту, пропускал их мимо ушей. Я задумался.…А стоит ли??.. Но мне навстречу вышел дин из охранников. Высокий мускулистый парень с шрамом через всю левую скулу предложил, точнее сказать приказал мне войти. Я сделал несколько неуверенных шагов вперед, охранник резко развернулся и указал мне путь к поместью. Вдруг подул сильный, ледяной ветер, от которого закружилась моя голова. И вновь я услышал: «Милый мальчик, не попадись в лапы зверю… Прошу…уходи.… А иначе» Но слова словно бы прерывались, и их смысл терялся в порывах ветра. Я выронил сумку из рук, из нее вывалилась рукопись. Охранник повернулся ко мне, склонил голову и, присев на землю, начал собирать листы бумаги. «Не надо, я сам» - прошептал я. Парень ничего не ответил и лишь немного позже, отдав мне рассказ, покачал головой. Я не мог понять, но в его глазах отражались грусть и сострадание. Словно бы он знал что-то… «Запомни, мальчик, ты не первый» - прохрипел охранник и ускорил шаг. «Но, что?.. Я вам не мальчик!» - крикнул я и побежал вслед за ним. Наша дорога лежала через чудесный сад. До безумия красивый и манящий своими ароматами, он был бы похож на Рай, был бы, если бы вдали не виднелось кладбище, темное, даже черное, даже не смотря на яркое солнце. «Что это?» - Я вдруг остановился и перевел взгляд на каменный крест, выглядывавший из-за прекрасного куста с багрово-красными розами. Охранник сбавил темп и, немного повернув голову, сухо ответил: «Семейное кладбище». «Но почему прямо рядом с этим божественным садом?» - Я был искренне удивлен. Мир живых цветов, а рядом мир мертвых. Тьма словно хотела поглотить все солнце в саду, медленно пожирая все изнутри. «Потому что Хозяин ненавидит розы», - мрачно ответил парень, - «Впрочем, как и все живое. Он как тот крест – стоит над всей этой красотой, желая сломать ее прекрасный облик». Я опустил глаза, мне стало не по себе. Больше я так и заговаривал с охранником, потому что боялся узнать что-то еще про «Хозяина». Наверное, парень просто был зол на д’Ариси, вот и рассказывал всякие небылицы о нем. Наверняка, хозяин поместья разбил здесь розовый сад для того, чтобы затянуть мрак кладбища. Точно! Именно так! А зачем же еще?? Я усмехнулся. Через минуту мы оказались у бокового входа в особняк, того что обычно в таких домах вел на кухню. Охранник достал из кармана своей ярко-красной формы черную шелковую ленту и, обойдя меня, встал за спиной. «Простите, но дальше Вам придется идти с завязанными глазами»,- сказав это, парень резко накинул ленту мне на глаза и туго завязал ее на затылке. -Это что игра? – с усмешкой спросил я. -Да и у каждой игры свои правила – Охранник взял меня под руку и провел в дом. Что ж, я лишь вздохнул и пошел дальше. Трудно сказать, сколько комнат и коридоров мы прошли, в темноте, из-за повязки, казалось, что я вечно блуждаю в неизвестном пространстве, где нет ничего, кроме пустоты. И вновь я услышал скорбный голос: «Теперь уже поздно». «Сюда!» - Охранник резко развернул меня и стянул с глаз повязку. Десять пар глаз пристально смотрели на меня. Я оказался в небольшом зале. Золотые стены, обшитые красным бархатом диваны, на которых сидели люди.
A strong man doesn't need to read the future. He makes his own.
Пора начинать новые сказки о новых героях и новых жизнях В сердце дрогнет новая струна а в голове появятся новые ноты Здесь и сейчас откроются ворота новым историям. И молодой Ворон в эту ночь спустится с небес что бы подарить вам первый голубой топаз из своего клюва и первую историю из своей жизни.
Александр Полковников (Самара) : Что считать дневными ходовыми огнями? Имеются в виду габаритные огни? Это устоявшееся понятие, почему бы так просто и не прописать...
Владимир Кузин : "Дневные ходовые огни" к габаритным не имеют отношения. Это новое понятие, которое вводится в правила в связи с тем, что ими стали оборудовать автомобили. Этим термином называют внешние световые приборы, предназначенные для улучшения видимости движущегося транспортного средства спереди в светлое время суток. Вы, наверное, видели их на современных автомашинах, в основном европейского производства. Они конструктивно выделяются в фаре. В большинстве случаев это светодиодные лампы. При их использовании не требуется включать дополнительно световые сигналы, то есть противотуманки или ближний свет.
Полковников : То есть сам я их не могу поставить?
Кузин : Сами - нет. Это уже будет внесение изменения в конструкцию автомобиля.Если у вас отечественная машина, или иномарка, не оборудованная этими огнями, то вам полагается использовать либо ближний свет фар, либо противотуманные фары в дневное время суток.